Сложно — это хорошо и полезно

(Продолжение – см. предыдущую статью и оглавление)

Есть такая нехорошая закономерность. Как только в дискуссии заходит речь о проблемных моментах искусственного языка эсперанто – как тут же возникает эсперантосрач, бессмысленный и беспощадный. Такие споры периодически вспыхивают на том или ином интернет-форуме, так случилось и с комментариями к моей предыдущей статье в этом блоге.

Впрочем, из этих разногласий вырисовался и положительный момент. Так или иначе, эсперантисты признали важность внеязыковых факторов, то есть той среды и инфраструктуры, в которой язык существует и которую обслуживает. С точки зрения примеров, приведенных в комментариях, для магистральных языков среда играет скорее позитивную роль, для эсперанто – скорее негативную.

Но так или иначе, среда есть, и язык без неё – никуда. Я знаю, среди лингвистов – немало тех, кто с удовольствием ограничился бы изучением одних лишь «чисто лингвистических» факторов, отбросив всё остальное как шум, мешающий, а не способствующий их изучению. Но в языковой педагогике среда играет важнейшую роль. Пользуясь лингвистическими терминами, речь идёт о функциональном и прагматическом аспектах языка.

На мой взгляд, грамматика и лексика языка – это тоже не вещи в себе. В какой-то мере она является отражением мыслительных механизмов человека, в том числе и генетически заданных, а в какой-то – отражением его взаимодействия со средой. И соответственно, «простота» или «сложность» языка тоже не являются вещами в себе. С одной стороны, они отражают в какой-то мере историю и текущий статус языка. Они не берутся на пустом месте, они возникают вследствие какого-то опыта. С другой стороны, они могут оказаться в одной ситуации полезными, в другой – вредными.

От общих рассуждений перейдём к конкретному примеру, к самому главному и злобному конкуренту эсперанто – английскому языку.

Простой он или сложный? Смотря в чём. Английский язык считается простым потому, что:

1. В нём отмерли (не будем считать отдельные застывшие пережитки) многие архаизмы индоевропейских языков: падежные и глагольные окончания, рода, глагольные наклонения вроде конъюнктива, которые в других языках требуют особых форм.

2. Прозрачный и предсказуемый синтаксис; наличие артиклей позволяет отличать глаголы от имён.

3. Богатые возможности словообразования (причём набор корней, префиксов, суффиксов во многом является общеевропейским): это значит, что уже на уровне Intermediate можно, не зная слова, мысленно сконструировать его – и с большой вероятностью не ошибиться. Отсюда и огромные, в сотни тысяч слов, словари, не имеющие аналогов в других языках: запоминать все слова не надо, важно понять принцип.

4. Интернационализм значительной части ходовой лексики, открытость к заимствованию новых слов.

В то же время, он считается сложным потому, что:

1. Правописание и произношение – два разных мира. На каждое правило есть исключения исключений.

2. Несколько нерегулярных форм множественного числа существительных – мелочь на фоне сотен неправильных глаголов.

3. Куча глагольных времён.

4. Богатство лексики имеет свою обратную сторону: в глубины языка можно зарываться бесконечно, узнавая про новые оттенки слов. Не зря «Тезаурус» Роже – одна из самых продаваемых книг об английском языке вот уже больше двух веков, обогнав Владимира нашего Даля.

Но если так присмотреться, то:

1. Разрыв между правописанием и произношением возник не на пустом месте, а именно вследствие международности английского, которая со времён великого сдвига гласных продолжала расти и растёт. Даже плохо зная английский, можно легко опознать в текстах и на вывесках международные слова: pharmacy, national, bank, и т.д. А теперь приблизим их написание к произношению: всё, считайте, англоязычный мир сказал остальному миру «мы в вас не нуждаемся». Это не деловой подход – это всё равно, что закрыть свой бизнес и сказать «всё, я ухожу на пенсию и наслаждаюсь жизнью». С другой стороны, фонетических пертурбаций английский тоже не мог просто так избежать: на территории Великобритании до сих пор существует великое множество диалектов и норм произношения, которые шокируют студентов, привыкших к классическому оксфордскому, ну а уж по мере роста международности этого языка, понятно, количество нестандартных вариантов только росло. Так что английское правописание, в свете нынешней ситуации – всего лишь меньшее из зол.

2. Неправильные формы глагола не так уж и нерегулярны, в них тоже есть свои закономерности.

3. Многие сложности английского языка на начальном этапе можно игнорировать – Вас всё равно поймут. Сейчас в англоязычном мире не принято тыкать иностранцев носом в ошибки – пока сами не спросите, вряд ли догадаетесь, сколько Вы их наделали. Разумеется, вежливость ещё не означает равенство и братство – «Пигмалион» Бернарда Шоу, где речь служит непреодолимым классовым барьером, актуален и поныне, только сейчас иные барьеры – например, при оценке кандидатов на интервью. Но плюс в том, что английский язык – это диверсифицированный товар, он существует в самых разнообразных ценовых и социальных категориях. Есть свой английский для нищих, для среднего класса, для высшего класса, для учёных, для моряков – все они, с одной стороны, в значительной мере пересекаются друг с другом (то есть представляют собой единое языковое пространство), а с другой – каждый хорошо адаптирован к своей среде.

Сложность английского языка в данном случае выглядит позитивно, потому что она означает, что пользователям есть куда расти, и что в языке каждый при желании может найти свою нишу.

Сложность в данном случае отражает богатый опыт языка, его функциональную готовность к многочисленным ситуациям применения, то есть играет скорее положительную роль. Но сложность может играть и против языка, чему тоже есть примеры (продолжение следует).