Перевод с этрусского языка, ч.2

Тем, кому интересно что-то практичное, объявляю, что скоро открою ещё одну рубрику — «Бизнес переводчика». А пока — окончание статьи о дешифровке этрусского языка.

Известны примеры, когда не было гроша, да вдруг алтын – например, египетские или майяские иероглифы долгое время вообще не читались, и “вдруг” произошёл грандиозный прорыв (работы Шампольона или Кнорозова), после которых чтение надписей пошло семимильными шагами. Такие примеры, конечно, впечатляют. Однако для большей части древних языков процесс перевода и дешифровки идёт медленно и неторопливо, трудами многих специалистов, шаг за шагом. Так и с этрусками. Они, конечно, ещё не “говорят”, но уже “бормочут”, чаще всего что-то вроде “глокой куздры”, но иногда можно разобрать целые фразы, а ряд стандартных текстов (таких, как надгробные эпитафии) понятны практически целиком.

Попытки перевести древний язык “в лоб”, то есть путём механического сравнения слов этого языка со словами других известных языков, ни к чему хорошему не приводят. Количество звуков, их вариаций и комбинаций в человеческом языке ограничено, и вероятность случайного совпадения по звучанию и даже по значению в совершенно не родственных языках довольно велика. С таким же успехом можно попытаться истолковывать, например, современный английский язык, как это делал Маяковский в комедии “Баня”: “Ай Иван в дверь ревел, а звери обедали. Ай шел в рай менекен, а енот в Индостан, переперчил ой звери изобретейшен”.

Любое сходство, любые параллели работают только тогда, когда имеется чёткий и ясный контекст. Например, сюжеты, известные из греческой мифологии – с героями в характерных сценках – широко представлены и в этрусском искусстве, имена героев подписаны, можно сравнивать с аналогами у греков и римлян.

Изучение контекста надписей очень хорошо помогает при переводе. Чем-то оно напоминает поведение туриста в иностранном городе, где все надписи выполнены латиницей, но на незнакомом языке (например, турецком). Поначалу вообще ничего непонятно. Затем накапливаются наблюдения: можно заметить, что определённое слово (или, возможно, формы одного и того же слова с разными окончаниями) встречаются в похожем контексте.

Вот, к примеру, видим мы магазин игрушек, на котором красуется яркая надпись. Но может быть, она означает не “Игрушки”, а что-то другое, например, название фирмы, что их производит. Мы сможем это понять, только если увидим то же слово или фразу в другом месте, в другом таком же ясном контексте. Идеальным случаем были бы, конечно, магазинные ярлыки, приделанные к товарам, хотя, как мы знаем, в магазинах с ярлыками тоже иногда бывает путаница: один товар убрали, другой поставили, а ярлык прежний.

В этрусском языке одним из первых ключей послужили надгробия. Структура надгробных надписей была хорошо известна по римским и греческим аналогам и оригинальностью не отличалась. Чаще всего встречались тексты по такой формуле: “такой-то такойтович такоготовнук, умер в (возрасте) … лет (вариант: прожил … лет)”. Даже из такого скудного материала оказалось возможно извлечь довольно много:

— окончания родительного падежа –s/-l (что это именно родительный падеж, а не “-ович/-овна”, подтвердили другие надписи;

— слово “год” и названия числительных (со значениями этих числительных потом помогли разобраться находки игральных кубиков и ряд других ключей)

— слова “(про)жил” (svalce) и “умер” (lupuce).

Как смогли отличить, где “прожил”, а где “умер”? Здесь критерием различения послужили фразы “на таком-то году” и “столько-то лет”. В первом случае этруски использовали родительный падеж, во втором – именительно-винительный. Наоборот было бы менее логично.

Даже если не считать последний случай 100% надёжным, следует отметить, что реконструкция грамматики дешифруемого языка – весомый аргумент в пользу того, что работа идёт в верном направлении. И наоборот, произвол с реконструкцией или истолкованием грамматических форм,. а тем более игнорирование грамматики, говорят о том, что автор переводил “сердцем”, то есть от фонаря. Работа дешифровщика совсем не похожа на работу творца, которого озаряет. Скорее она напоминает работу бухгалтера, который всему должен вести строгий учёт и обращать внимание на любые нестыковки концов с концами в балансе.

В этрусском языке безо всяких двуязычных надписей, шаг за шагом, удалось реконструировать падежи, классы и числа имён, глагольные окончания, систему числительных, синтаксис, часть календаря, плюс относительно надёжно истолковать около 200 слов (это не считая имён и слов, известных по античным текстам). Когда в 1961 году был обнаружен первый двуязычный этрусско-финикийский текст – лингвисты уже были морально готовы. Грамматика, число “три”, значения других слов – всё, что ранее истолковывалось на уровне догадок, как нельзя лучше подтвердилось. Нельзя не вспомнить при этом египетский Розеттский камень: его дешифровка заняла четверть века, а всё потому, что поначалу его пытались истолковать без грамматики – то есть наобум.